Из дневника А.Ф. Ковалёва

О ШКОЛЬНЫХ И ДЕТСКИХ ГОДАХ

«В местечке Середина-Буда, как я уже говорил, было две основных школы: новая – с пятигодичным обучением и старая – с трёхлетним обучением. Кроме этого имелись так называемые приходские школы с четырёхлетним обучением. Одна из них находилась в караулке Николаевской церкви, где преподавателем был учитель, а вторая – в Пречистенском приходе, в наёмном частном доме, где преподавал церковный дьякон.

Хочу рассказать о своих школьных годах. Осенью 1909 года моя мама, купив на рынке две французские булки (хлеб-соль) повела меня в новую школу. Она обратилась к заведующему Мерлину Семёну Николаевичу и, вручив ему хлеб-соль, спросила, могут ли меня принять в школу. Семён Николаевич записал мою фамилию в журнал и сказал, когда можно приходить. Это было важное событие в моей жизни.

Первым учителем в первой группе – группе новичков - был Ячницкий Макарий Игнатьевич. Это был учитель молодой, высокого роста, интеллигентной внешности, производивший приятное впечатление на малышей. Обучение началось с показа букв русской азбуки. Я уже до школы знал все буквы азбуки и умел читать простейшие слова (малобуквенные). Учение давалось легко, и мне было интересно. Но во второй группе учение оказалось довольно трудным и малопонятным, особенно в грамматике, где надо было на память знать несколько десятков слов, в которых нужно было писать «е» даже в том случае, если в слове читалось «ё», например: гнёзда, сёдла, приобрёл, мёл, и т.д. Почему в этих словах вместо «ё» нужно было писать «е» никак не укладывалось в наших головах. Кроме этого, нужно было учить славянский язык.

Учительницей во второй группе (классе) была строгая, красивая девица из мелких помещиков Гриневич Варвара Григорьевна. За невыученный урок, плохое знание предмета и за мелкие проступки существовало наказание в виде оставления без обеда. Это означало, что после окончания занятий (обычно они заканчивались в полдень или же в час дня) провинившийся должен был остаться в школе на час или два, а иногда – и до пяти часов вечера.

Получалось так, что у этой учительницы большинство детей не могли выполнить заданий (домашних и школьных), так что очень часто им приходилось оставаться без обеда. Сама же учительница, пообедав, возвращалась в класс и, занимаясь рукоделием, говорила: «Пока не выучите урок, домой не пойдёте». Случалось, дети начинали плакать (особенно девочки), так как не могли запомнить перевод полсотни славянских слов на русский язык.

Такой метод обучения хоть и не скоро, но стал известен заведующему школой Мерлину, и он был вынужден избавиться от такой учительницы. Нынешним школьникам повезло в том, что им не довелось знать таких методов обучения. В последующее время я, повзрослев, стал относиться к учёбе более сознательно, да и преподаватели были хорошими – умели прививать детям любовь к знаниям. Таким образом, в 1914 году я благополучно окончил обучение и получил свидетельство об окончании двухклассной министерской школы, которое храню по сегодняшний день.

За пять лет обучения в школе я находился в кругу детей-школьников разных возрастов, сословий и характеров. Это в какой-то степени помогло мне лучше понять окружающий мир. Я чувствовал некое превосходство перед многими сверстниками, а также теми, кто был старше и моложе меня по возрасту, так как был этаким грамотеем с пятигодичным обучением. В первом классе обычно обучалось 20-30 детей, а когда мы заканчивали пятый класс, нас в группе было всего 11 человек – девять мальчиков и две девочки. И это на всё местечко.

Одним из уроков в школе было обучение Закону Божьему. Этот урок проводил священник Пречистенской церкви отец Иван Тихомиров. Предмет этот трудно поддавался изучению, особенно в старших группах, при изучении катехизиса. Например, на уроке Закона Божьего священник спрашивал у ученика: «Сколько Богов?». Тот, не задумываясь, отвечал: «Три». Затем этот же вопрос священник задавал другому ученику, и тот отвечал: «Бог один, но в трёх лицах: Бог-отец, Бог-сын, Бог-дух святый». Священник вновь обращался к первому ученику и спрашивал: «Понял ли ты, сколько Богов?», на что ученик отвечал: «Три». Рассердившись, священник оставлял ученика без обеда. Лично у меня с предметом Закона Божьего было всё хорошо. Я уже был достаточно просвещён в этом вопросе, поскольку дома у нас были различные беседы и чтения, относящиеся к понятию о Законе Божьем и вообще о христианстве.

Был у меня такой случай с законоучителем: в Пречистенской церкви, куда мы из школы ходили в строевом порядке, стоял большой шкаф с книгами. Я думал, что там, возможно, найдётся подходящая и для меня, и обратился к священнику с просьбой дать мне какую-либо книгу почитать. Священник дал мне по своему усмотрению толстую книгу «Творения святых отцов». Как ни старался я, читая, разобраться в ней, так ничего и не понял. И не нашёл в ней того, что могло бы заинтересовать. Я недоумевал, как мог священник дать такую мудрёную книгу – какой-то трактат о догмах православной веры, предназначенную для обучающихся в духовных училищах и семинариях, 13-летнему мальчику.

Хочу также рассказать немного о том, как мы проводили время вне школы и церкви. Детские годы были проведены мною с родителями на «дедовском корене» по улице ныне именуемой Шевченко. Ближайшим моим товарищем был Ваня Свистёлин, проживавший в доме напротив. Отец его был кустарь-медник, занимавшийся, главным образом, починкой самоваров и прочего. Это была степенная и почтенная семья, и друг мой Ваня был также благонравным хорошим мальчиком. Вместе с ним мы играли в разные игры, проводили вместе много времени. Кроме Вани были и другие сверстники, которых на улице жило около десяти человек. В большинстве своём это были неплохие ребята, мы дружили без особых конфликтов.

В детские годы, когда мы были предоставлены сами себе, мы занимались увлекательными играми. В летнее время играли с мячом, в кости (для чего использовали кости из ног домашних животных и металлические специально откованные овальной формы «блитвы»), в жмурки, в ловения, бегали наперегонки, купались в каком- либо пруду в окрестностях местечка, ходили в ближайший лес, запускали бумажных змеев. В зимнее время катались с горок, сделанных из снега, строили снежные крепости и «воевали» за овладение ими, лепили снежных «баб», катались на коньках по улицам местечка и на прудах. Хотелось бы отметить, что дети моего поколения с уважением относились к старшим. Уважение к людям пожилого возраста прививалось им родителями в семье и учителями в школе. Замечания старших принимались как обязательные к выполнению. Мы, будучи детьми, как говорится, «боялись» старших».

Продолжение следует.

Подготовила Н. Формова «Знамя труда».